Динамизм ВШЭ делает этот университет действительно одним из самых подходящих мест для исследований в области Политической экономии

Ассоциированный исследователь Международного центра изучения институтов и развития, PhD студент Гарвардского университета Брендан МакЭлрой рассказал о своей работе и жизни в России.

Ассоциированный исследователь Международного центра изучения институтов и развития, PhD студент Гарвардского университета Брендан МакЭлрой рассказал о своей работе и жизни в России.

 

Почему в качестве страны для исследований была выбрана Россия и Высшая школа экономики?

— Рискну показаться банальным, но Россия интересовала меня в течение долгого времени — сначала ее история, особенно история девятнадцатого века, а потом ее политический строй. Я начал изучать русский язык в качестве дополнительного в 2007 году. В этом же году я впервые посетил Россию. Интерес к политической экономике появился несколько позже, но, как оказалось, мне повезло в том, что Россия предлагает отличные возможности для ответа на многие из вопросов, которые я начал искать, изучая сравнительную политологию. Динамизм ВШЭ, в этом смысле, делает это одним из самых подходящих мест для таких исследований.

 

Что в данный момент является предметом вашего исследования?

— Главным исследованием над которым я работаю этим летом, является изучение профессионального образования в России. Мы пытаемся объяснить изменения в структуре и финансировании программ профессионального образования, то, что раньше называлось ПТУ, по регионам России. Среди вопросов, которые нас интересуют, то, как бизнес-ассоциации преодолевают свои внутренние проблемы — конфликт между малыми и крупными фирмами, фирмами в разных отраслях промышленности и так далее — в целях создания коллективной системы корпоративного образования и сертификации профессиональных навыков? Другой вопрос в том, как и когда предприятия сотрудничают с государством, чтобы разделить затраты профессиональной подготовки?

Помимо этого, у меня есть несколько проектов по исторической теме, связанных с историей земства в поздний период царской России, в частности, как земства реагировали на такие потрясения, как неурожаи. Здесь главный интересующий меня вопрос влияние эффекта неурожая на то, насколько равномерно распределялся нагрузка земских повинностей между крестьянами, дворянами и горожанами.

 

Почему была выбрана именно эта тема?

— Одной из основных научно-исследовательских программ в современной политической экономике является «Разновидности капитализма», которая утверждает, что особенности организации капитализма в развитых странах тесно связаны с тем, какими способами фирмы координируют свои действия с другими предприятиями, рабочими и государством. Уже имели место попытки распространить данную концепцию на другие части мира, — в частности, Латинскую Америку и Восточную Европу. Но, как мне кажется, в большинстве своем эти попытки были слишком типологичны. Я вижу наш проект по изучению профессионального образования, как способ адаптации идей программы «Разновидности капитализма», — о том, что институты на макроуровне систематически дополняются поддерживающими стратегиями на уровне компаний, поскольку российские капиталистические институты резко отличаются от имеющихся в Западной Европе и США.  

Мое историческое исследование имеет несколько иные мотивы. В принципе, я хочу понять, почему элиты, при определенных обстоятельствах, оказываются готовы перераспределить доходы более справедливо, хотя в большинстве случаев, по понятным причинам, они противодействую такому перераспределению. Стихийные бедствия, каим мы можем считать неурожай, и аналогичные потрясения интересны в этом отношении, потому что они часто приводили к перераспределению доходов.

 

Каковы горизонты дальнейших исследований?

— Я вижу себя в сфере исторических исследований, научных исследований, которые сочетают современные методы причинных заключений, которые невероятно активно развиваются, с данными позднего периода царской России. Качество данных на самом деле очень высокое, по большей части. Политические и экономические институты царской России интересны тем, что они с современной точки зрения весьма экзотические: трудно найти современные аналоги, например, системы трех избирательных курий, которая была использована на земских выборах. Изучение этих институтов дает нам возможность ответить на вопросы, которые в противном случае могли бы оказаться без ответа.

 

Насколько я знаю Вы учите русский уже шесть лет, и уже относительно давно знаете нашу страну, есть ли какие-то изменения за это время, которые кажутся вам наиболее очевидными?

— Боюсь, я не могу сказать ничего существенного об изменениях за последние шесть лет. Наиболее очевидные вещи, здесь, в Москве, заметны любому: меньше рекламы, рекламных щитов и уличных торговцев, больше зеленых насаждений, лучше тротуары. Это все сразу бросилось в глаза по возвращению в Москву после нескольких лет отсутствия. Именно эти вещи, на мой взгляд, поменяли имидж города за это время.

 

Какой совет вы бы дали будущим коллегам-исследователям, которые планируют впервые посетить Россию?

— Прежде всего, стоит сказать, найдите время для повторения русского. Просто удивительно, как быстро вы, или во всяком случае я, забыл слова и фразы, которые когда-то использовал ежедневно.